В сборник вошли 4 фильма:

1993 - Красная белка
1998 - Любовники заполярья
2001 - Люсия и секс
2007 - Беспокойная Анна

"Его фильмы можно было бы резать на части и показывать депрессивным больным в качестве арттерапии, потому как Хулио Медем — настоящий собиратель прекрасного: женских тел, музыки, поцелуев, ангелов и цветных ландшафтов, как с обложки National Geographic. Медем — одержимый пейзажист, страстный живописец, превращающий свои фильмы в картины в их оригинальном значении.Б

Вот белая полярная ночь застывает в озерной глади. Вот бескрайняя желтая Сахара жмется щекой к синему небосводу. Вот Средиземное море глотает на закате оранжевое леденцовое светило. И красная ноздреватая земля Испании, сожженная солнцем и грозами и вспаханная миллионами мокриц, уничтожить которых приехал Анхель, главный герой «Земли».

Пейзажи Медема предельно осязаемы, текстурны. Они будят у зрителя почти тактильное ощущение тепла или соленых капель на коже, и это ощущение усугубляется растворенной в них сексуальностью. Да и сами пейзажи зачастую несут сексуальную символику. Будь то пещера на Ибице, из которой явилась миру беспокойная Анна или маяк и бездонные дыры на плавучем острове Люсии.

Эта символичная метафорическая сексуальность настолько чувственна, физиологична и беззастенчива, что пересказанные вне контекста эротические сцены скорее походят на этюды Тинто Брасса, чем на европейскую артхаусную заумь. Медем снимает так, будто не было той встречи с пресмыкающимся у яблони. Он сохраняет чистоту и наивность глаза и являет зрителю девушек с безупречными, нежными телами (вспомнить хотя бы Сильке — ненасытную Марию из «Земли», Елену Анайю — няню Белен или Паз Вегу-Люсию из фильма «Люсия и секс»). Показывает секс подробно и увлекательно и относится к нему как-то очень правильно. Нет у него полуголого жеманства, мучительной рефлексии, болезненных преодолений и обязательного и обязывающего контекста, какой бывает у секса в кино, которое принято называть «интеллектуальным».

Хулио Медем не только путешествует сам, ища для глаз безупречных пейзажей, он гонит, заставляет подняться с места своих героев. Тема дороги как бегства продолжается у него из фильма в фильм, смыкаясь в порочный круг потерь и приобретений, рождений и смертей. Дорога эта сворачивается в змеиное кольцо Уробороса, бесконечность, вечное повторение, беспомощность человеческого восприятия. " (Вера Ерофеева)